Майкл Муркок - Короли во тьме / Kings in Darkness [= Подземные короли]
— Судя по мерзкой внешности и низкому росту, это местные уроженцы. Мои родственники смело бились, но погибли. Один из братьев успел ударить по крупу моего коня, и тот поскакал так, что я не могла удержать его. Я слышала страшные крики — так вопят безумцы, и жуткое хихиканье, а когда наконец остановила лошадь, то поняла, что заблудилась. Потом до меня донеслись ваши голоса, и я затаилась, ожидая, когда вы проедете мимо. Сначала я думала, что вы тоже из Орга, но потом, расслышав ваш акцент и некоторые слова, подумала, что вы можете мне помочь.
— И мы тебе поможем, милая, — подхватил Мунглум, галантно раскланиваясь в седле. — Я обязан тебе за то, что ты убедила лорда Элрика изменить свои планы. Если бы не ты, мы блуждали бы по гнусным закоулкам этого ужасного леса. Я сожалею о смерти твоих родственников и заверяю, что теперь ты будешь защищена не только мечами и смелыми сердцами, но и волшебством.
— Надеюсь, оно не понадобится. — Элрик нахмурился. — Ты так легко говоришь о волшебстве, дружище Мунглум, а ведь ты ненавидишь это искусство.
Мунглум усмехнулся:
— Я только утешал юную леди, Элрик. И потом, я не раз благодарил небо за твои ужасные способности. А теперь предлагаю устроиться на ночлег, хорошенько отдохнуть и продолжить путь на заре.
— Хорошо, — согласился Элрик, в замешательстве бросив взгляд на девушку и снова почувствовав, как сердце подпрыгнуло к самому горлу. Успокоиться в этот раз оказалось гораздо труднее.
Зарозиния, казалось, тоже испытывала нечто подобное. Между случайными знакомыми возникло притяжение, которое, все усиливаясь, могло изменить их судьбы гораздо сильнее, чем любые заранее продуманные действия.
* * *На лес быстро опустилась ночь: в этих краях дни коротки. Пока Мунглум разводил костер, нервно поглядывая по сторонам, Зарозиния с изяществом лесной кошки прокралась туда, где Элрик раскладывал собранные им травы. Юная женщина опасливо взглянула на него и, видя, что он поглощен делом, устроилась рядом.
Он посмотрел на нее, слегка улыбнулся, и его странное лицо впервые показалось ей открытым и приятным.
— Некоторые из этих трав — лечебные, — сказал он, — а другие нужны, чтобы вызывать духов. А вот эти позволяют обрести невероятную силу, стоит их только понюхать. Правда, от этого обычные люди сходят с ума, но мне они пригодятся.
Зарозиния, откинув назад черные волосы, поинтересовалась:
— Ты в самом деле ужасный носитель зла из легенд, лорд Элрик? Или кому-то просто понравилось пугать твоим именем непослушных детей?
— Я не раз приносил людям зло, но обычно оно уже жило в их душах. Я не собираюсь оправдываться, так как знаю, кто я что сотворил. Я убивал черных магов и уничтожал захватчиков, но я же погубил и многих прекрасных воинов, и женщину, мою двоюродную сестру, которую любил. Правда, их, скорее, убил мой меч.
— Разве ты не хозяин своему мечу?
— Я часто сомневаюсь в этом. Но без него я беспомощен, — он сжал рукоять Приносящего Бурю, — и потому должен быть благодарен ему.
И снова его красные глаза, казалось, стали глубже, скрывая какую-то горькую тайну его души.
— Прости, если я вызвала неприятные воспоминания..
— Ты ни в чем не виновата, леди Зарозиния. Эта боль давно живет в моем сердце. А ты, наверное, даже немного успокоила ее.
Она чуть покраснела и улыбнулась:
— Я не распутница, сэр, но… Он быстро поднялся на ноги:
— Мунглум, как у нас там с костром?
— Хорошо, Элрик. Он будет гореть всю ночь. Мунглум задумчиво почесал кончик носа: как не похоже это на Элрика — задавать столь пустые вопросы. Не дождавшись продолжения, маленький воин пожал плечами и занялся своим снаряжением.
Не придумав, о чем бы еще спросить у приятеля, альбинос отвернулся и проговорил тихо и взволнованно:
— Я убийца и вор, и вряд ли…
— Лорд Элрик, я…
— Ты наслушалась красивых сказок, милое дитя.
— Нет! Если бы ты понимал, что чувствую я… Ты ошибаешься.
— Ты очень молода.
— Но я уже и не ребенок.
— Берегись. Я следую своему предназначению.
— Предназначению?
— Ну да. Ты знаешь, что такое рок? И у меня нет жалости. Чтобы познать его, я должен вглядываться в собственную душу. Тогда я становлюсь другим. Но я не люблю смотреть, и это предписано роком, который ведет меня. Ни Судьба, ни Звезды, ни Люди, ни Демоны, ни Боги. Посмотри на меня, Зарозиния. Перед тобой Элрик, жалкий выродок, выбранный в качестве игральной кости богами времени. Элрик из Мелнибонэ, который сам себя постепенно разрушает.
— Это же самоубийство!
— Да. Я пленник медленной смерти. И те, кто рискует пойти со мной, обречены на страдания.
— Ты говоришь глупости, лорд Элрик. И это безумие порождено чувством вины.
— Я и в самом деле виновен, госпожа.
— А Мунглума твой рок также касается?
— О-о, ему ничего не грозит! Его самоуверенность лучше любой брони.
— Я тоже самонадеянна, лорд Элрик.
— Это болезнь юности. С возрастом она тает, как снег весной.
— Неужели ты считаешь, что через пару лет я стану податливой, словно воск?
— Честно говоря, вряд ли. Ты очень настойчива, и, скорее всего, в этом твоя сила. Большая сила.
Она встала и раскинула руки:
— Тогда примирись, Элрик из Мелнибонэ. Он с радостью обнял ее и приник к упругим губам, как умирающий от жажды к спасительному роднику. Впервые он не вспомнил о Киморил из Имррира. Они лежали рядом на мягкой траве и ласкали друг друга, не обращая внимания на Мунглума, который чистил свой кривой меч.
* * *Пока они спали, костер потух.
Элрик — от радости или по невнимательности — забыл, что ночью принято выставлять дозор хотя бы ради безопасности, а Мунглум, силы которого не подпитывались ничем извне, бодрствовал, сколько мог, пока сон все-таки не свалил его.
В тени жутких деревьев появились сгорбленные фигуры, двигавшиеся шаркающей настороженной походкой — это уродливые жители Орга подкрадывались к спящим.
Разбуженный внутренним толчком, Элрик открыл глаза, взглянул на спокойное лицо Зарозинии, мирно посапывавшей рядом, затем, не поднимая головы, посмотрел в другую сторону… Перекувырнувшись, он выхватил Приносящего Бурю из ножен. Меч гневно загудел, недовольный тем, что его разбудили.
— Мунглум! Опасность! — Громкий крик Элрика прорезал ночь.
Теперь альбиносу было что защищать кроме своей жизни. Голова щуплого воина дернулась. Кривой меч, который он чистил вчера вечером, по-прежнему лежал на коленях. Схватив его, Мунглум вскочил на ноги и кинулся на помощь приятелю, которого окружали люди Орга.
